Речь пойдет не столько о 4-х годах Первой мировой войны (ПМВ), сколько о ее последствиях в 100-летней истории болгар и гагаузов Буджака после нее.

В предшествующем ПМВ столетии (1812–1914 гг.) обезлюдевший Буджак , входивший в состав Османской империи с 1538 г., по условиям Бухарестского мирного договора 16/28 мая 1812 г. был уступлен России, которая включила его как часть Пруто-Днестровского междуречья в образованную в 1813 г. Бессарабскую область. Именно после мая 1812 г. началось заселение Буджака выходцами из-за Дуная. В 1819 г. они получили статус «задунайские переселенцы». В научной литературе известны как «бессарабские болгары и гагаузы».

С ПМВ связано изменение государственной принадлежности Бессарабии в целом, Буджака в том числе, возникновение «бессарабского вопроса» и неоднократные попытки его решения в межвоенный период, в годы Второй мировой войны (ВМВ) и после 1991 г. То есть геополитические проблемы XX в. у болгар и гагаузов Бессарабии возникли в ПМВ, они продолжаются до наших дней и обуславливают все остальные их проблемы: демографические, социально-экономические, идентичностные (этнические, этнополитические, этнокультурные).

Демографические изменения. Народонаселение болгар и гагаузов Буджака за столетие до ПМВ зависело, как правило, от внутренних причин Российской империи. Оно выросло в несколько раз после переселения из-за Дуная в Дунайско-Днестровское междуречье. С 1914 г. на демографический процесс влиял, главным образом, геополитический фактор.

До ПМВ было два оттока их населения из Буджака. Первый произошел в 1860–1861 гг. и охватил колонии «задунайских переселенцев», которые после Крымской войны Россия передала в состав Молдавского княжества, которое в 1859–1861 гг. вместе с Валахией создавали Румынию. Тогда политика властей Ясс и Бухареста принудила до 20 тыс. болгар и гагаузов эмигрировать в Приазовье. Второй отток имел характер внутренней миграции, был вызван, в основном, Столыпинской реформой и охватил более 12 тыс. болгар и гагаузов Буджака. В целом оба они, хотя и не затормозили рост их общей численности в границах Российской империи, все же привели к их дисперсному расселению. Покинувшие Буджак попали в другую более многочисленную окружающую языковую, культурную и даже религиозную среду обитания, что создало условия для их ассимиляции.

ПМВ усилила воздействие геополитического фактора на демографическое положение болгар и гагаузов Буджака. До середины XX в. было несколько волн демографических кризисов в их истории. Первая охватила период с августа 1914 г., когда Россия вступила в ПМВ и до 1920 г., когда в ней завершилась гражданская война. На этом этапе они участвовали в ПМВ, в гражданскую войну в России, оказывали сопротивление оккупации Бессарабии Румынией, которая изменила политический и гражданский статус населения Буджака. Людские потери болгар и гагаузов Буджака были двоякого рода: а) военные – убитые и умершие от ран в этих трех военных кампаниях; б) отток населения из-за попадания в плен и вынужденной эмиграции. Общая численность всех потерь неизвестна. Есть только расчетные данные, приводимые в книге Светланы Николаевны, по убитым и умершим от ран воинов, призванных от болгарских и гагаузских сел Южной Бессарабии. Они составляют 2532 человека.

Вторая волна – эмиграция бессарабских болгар и гагаузов в Бразилию (главным образом) в 1925–1927 гг. По не подтвержденным источниками данным, она охватила 10 тыс. болгар и 5 тыс. гагаузов, всего 15 тыс. человек. На первый взгляд, ее можно объяснить разразившимся в Бессарабии в 1925–1927 гг. неурожаем и голодом. Но у нее была причина, проистекающая от предвзятого отношения румынской власти к национальным меньшинствам края, ее стремлением сократить их численность и придать Пруто-Днестровью румынскую этнополитическую окраску. Несмотря на все это, румынская перепись населения 1930 г. не зафиксировала существенного изменения общей численности болгар и гагаузов Буджака в сравнении с переписью 1897 года в России. Однако если бы не было военных людских потерь 1914–1920 гг., указанной эмиграции в 1925–1927 г., то довоенная динамика роста их численности в румынском Буджаке могла бы увеличить их население к 1930 г. на 25–30 %. То есть перепись 1930 г. фактически зафиксировала у болгар и гагаузов Буджака демографический застой. Указанные потери повлияли на соотношение численности полов, на возрастную структуру населения, его трудоспособность.

Третья волна охватывает июнь 1940 г. – август 1944 г. Ее отличительная черта в том, что на демографическое состояние болгар и гагаузов Буджака оказывали влияние попеременно СССР и Румыния. Ее истоки восходят к ПМВ, румынской оккупацией Бессарабии и лежат в основу политических решений Москвы по ее возврату в июне 1940 г. Советскому Союзу и военного нападения Румынии вместе с фашистской Германией на СССР и румынской оккупации Бессарабии в 1941–1944 гг.

Демографические проблемы болгар и гагаузов Буджака объясняются военно-политическими и социально-экономическими тяготами Второй мировой войны (ВМВ). В 1940 и 1944 гг. некоторая часть мужского населения болгар и гагаузов Буджака остались в Румынии. В 1941 г. Советская власть выслала вглубь Советского Союза тех из них, кто в межвоенный период был вовлечен в партийно-политическую и административную систему Румынии. Такая же участь постигла и отдельных зажиточных семей в их селах. В первые дни войны, вместе с отступающей Красной Армией ушли на восток часть болгар и гагаузов, составлявших советский актив на селе. А возвращение Румынии в июне 1941 г., кроме репрессий в отношении оставшихся советских активистов (убийства, аресты и тюрьмы), сопровождалось мобилизацией болгар и гагаузов в румынскую действующую армию и на трудовой фронт Румынии. Имело место и тайное переселение болгар из румынского Буджака в Добруджу (до 1940 г.) и в Болгарию (во время войны). В годы оккупации распространение массовых форм заболеваний уносило многих в могилы. В Авдарме, например, с июля 1941 г. и до освобождения Молдавии от немецко-румынских захватчиков умерло от тифа около 550 жителей всех возрастов. А тиф тогда свирепствовал не только в этом гагаузском селе. И еще один эпизод из демографической истории бессарабских болгар и гагаузов, относящийся к 1941–1944 гг.: зерна запланированного И. Антонеску их выселения из Буджака также были посеяны в годы ПМВ, а именно в 1918 г. Поражение немецких и румынских войск под Сталинградом спасло их от депортации.

Четвертая волна демографического кризиса окатила болгар и гагаузов с конца августа 1944 г. по 1950 г. Она является продолжением третьей, так как ее начало связано с шедшей еще ВМВ, а окончание – с восстановлением страны от ее последствий. Однако отличие состоит в том, что ответственность за нее несет только Советская власть. Мобилизация мужского населения в трудовую армию; судебные преследования за сотрудничество с румынским оккупационным режимом, за не выполнение разнарядок госпоставок по причине экономического истощения в годы оккупации, засухи 1945–1946 гг.; голод 1946–1947 гг., сопровождавшийся массовой смертностью населения Буджака; наконец, высылка семей болгар и гагаузов в Сибирь в октябре 1948 г. из украинской части Буджака и в июле 1949 г. из молдавской его части по выдуманному политиками «раскулачиванию» – все это с учетом людских потерь 1940–1944 гг. привело к сокращению их численности здесь, по оценке некоторых историков, на 30–50%.

Мы не можем цифрами подтвердить масштабы демографических потерь болгарского и гагаузского населения Буджака в первой половине XX в., напрямую или опосредованно обусловленные ПМВ, итоги которой подвела ВМВ. Но чтобы хотя бы приблизительно представить их себе, без учета естественных причин убытия населения, приведу расчет, основанный на реальных данных. Из Буджака в Приазовье, на Северный Кавказ, в Тургайскую губернию России, в Бразилию ушло около 50 тыс. болгар и гагаузов. В колониях «задунайских переселенцев» по данным за 1835 г. числились только болгар и гагаузов около 52 тыс. человек. Через 60 лет Всероссийская перепись населения 1897 г. учла в их поселениях 103 тыс. болгар и 57 тыс. гагаузов, всего 160 тыс. чел., то есть, численность возросла в 3 раза. Если умножить приведенную выше цифру 50 тыс. чел. на 3, то получим 150 тыс. болгар и гагаузов, которых Буджак потерял навсегда. Однако, 50 тыс. человек – это лишь малая толика этих искусственных потерь, их было в 2-3 раза больше.

Не могу не сказать об еще одной волне демографического кризиса, пятой по счету, семена которой посеяны в ПМВ, но они проросли в 1989–1991 гг., когда СССР распался и исчез с политической карты мира и на его обломках возникли независимые государства РФ, Молдова, Украина, Казахстан, Таджикистан, Узбекистан. Чем она характерна и в чем ее отличие от предыдущих? Она происходит: во-первых, в условиях неокрепшей государственности этих стран; во-вторых – в годы глобализации и связанного с ним гастарбайстерства; в-третьих – в период возросшего геополитического противостояние на постсоветском пространстве, оказывающее прямое воздействие на способность новых государств обеспечить людям мирную жизнь и социально-экономическое благополучие; в-четвертых – связано с разделением населения в этих странах на «коренное» и «пришлое», обострением межэтнических противоречий и вынужденной эмиграцией объявленных «чужими»; в-пятых – с трансформацией временной трудовой миграции болгар и гагаузов Буджака в другие страны в эмиграцию навсегда.

Отличительные особенности этой волны демографического кризиса у болгар обеих частей Буджака: а) исчезновение малочисленных населенных пунктов, возникших в конце XIX – первой четверти XX в.; б) уход молодежи из болгарских сел, возникших в первые три десятилетия XIX в.; в) сокращение численности жителей в них, их запустение, разрушение жилых домов. Все это вместе взятое характеризует процесс умирание болгарских сел. Если в Молдавии по переписи 1989 г. численность болгар составляла около 90 тыс. чел., то на сегодня она сократилась на одну треть.

У гагаузов Буджака все эти явления негативного свойства также имеют место, но они менее выражены. Их гастарбайтеры, как правило, не теряют связи с малой Родиной, часть молодежи за счет густонаселенности их сел все-таки еще остается в них и гагаузские села сохраняют свой живой облик. Население хоть и сокращается, но не такими темпами, как у болгар. Сказанное дает основание для вывода: если демографические кризисы у болгар и гагаузов Буджака до середины XX в. преодолевались, численность населения имела тенденцию к восстановлению, то последний с 1991 г., продолжающийся по сей день имеет для них противоположную тенденцию. Болгарское население Молдовы за 30 лет сократилось на треть. Гагаузы же в перспективе могут разделить историческую судьбу мигрировавшего и эмигрировавшего отсюда тюркоязычного населения, как не обретшего гагаузскую идентичность (Приазовье, Северный Кавказ, восточные районы России, Казахстан, Узбекистан), так и осознавшее себя гагаузами, но ассимилировавшееся в Бразилии.

Социально-экономическое положение болгар и гагаузов Буджака после ПМВ. Столыпинская реформа 1906 г. задействовала социально-классовое расслоение болгарской и гагаузской деревни, однако оно впервые стало проявляться в ходе ПМВ, которая оторвала от сельскохозяйственного производства мужское население 20–40-летнего возраста. В результате некому было обрабатывать землю, ухаживать за скотом, снижалась обеспеченность населения продуктами питания, наконец, был запущен процесс купли-продажи земли. Следствием стало обеднение болгар и гагаузов Буджака. Изменение его политического статуса в 1918 г. привело к резкому ухудшению их социально-экономического положения. Этому способствовали и две аграрные реформы Румынии в Бессарабии в 1920-х гг. Если до Столыпинской реформы, позволяющая выход крестьян из сельской общины и куплю-продажу земли, фактически не было у них семьи без земли, то к 1940 г. безземельных и малоземельных (до 5-ти га земли) в Буджаке было от 70 до 90% от общего их количества семей. Зажиточными к 1940 г. были 7% семей, а к 1945 г. их осталось только 3–3,5%. После засушливых 1945–1946 гг. и голода 1946–1947 гг., за тяжелые последствия которого ответственность несет Советская власть Кишинева, Киева, Москвы, а также с проведением коллективизации, зажиточных частников в болгарской и гагаузской деревне оставались единицы. Тогда кого же раскулачивали в октябре 1948 г. в украинской части Буджака и в июле 1949 г. в молдавской его части? Тех, кто в 1940 г. в составе Румынии имел от 25 га и выше земли под земледелие, сады и виноградники, несколько пар рабочего скота, несколько десятков овец и наемную рабочую силу (аргати). Но всего этого имущества у них уже не было к августу 1944 г. и особенно после голода 1946–1947 гг. и вступления в колхоз. Иными словами, не могло быть, да и не было никакого обострения классовой борьбы в болгарских и гагаузских селах Буджака, требовавшей ликвидации в них кулачества как класса и высылки вглубь Советского Союза ни в чем не повинных людей.

Социалистическое переустройство болгар и гагаузов Буджака после августа 1944 г. также было обусловлено революционными событиями в России в 1917 г. как следствие ПМВ. Оно содержало в себе: а) возврат в село скрытой формы дореформенной крестьянской общины России, б) передача функции принудительного изъятия продукции сельского хозяйства у болгарского и гагаузского крестьянина организуемым колхозам и совхозам. Это переустройство, с одной стороны, обеспечило им 40-летнее социально-экономическое и культурное развитие. А с другой, как показали события после 1991 г., коллективизация в той форме, в которой была проведена, оторвала болгарского и гагаузского крестьянина от земли, убила в нем хозяина-собственника, лишила его трудовых навыков земледельца и животновода. Возврат к частной собственности на землю не реанимировал сельскохозяйственное производство в болгарских и гагаузских селах, а введение купли-продажи земли пролетаризирует их население.

Этническая идентичность болгар и гагаузов Буджака после ПМВ. Если в дореволюционной России здесь на этническую идентичность болгар никто не покушался, хотя, за редким исключением, мало кто работал над ее укреплением, то в межвоенный период их истории, она испытывала сильное ассимиляционное давление. Это было связано не столько с проводимой властью политикой румынизации посредством церкви, школы в духе великорумынской идеологии, сколько с использованием социально-экономических и административных рычагов воздействия на болгар, чтобы они либо эмигрировали, либо отказались от своей национальной принадлежности и признали себя румынами. С ПМВ и вызванными ею политическими событиями в России и геополитическими изменениями в Бессарабии в 1918–1940 гг. начался 100-летний разрыв этнических и этнокультурных связей болгар Буджака с исторической родиной.
Что касается гагаузов Буджака, то их принудительная обработка в «великорумынском» духе не отличалась от той, которая проводилась Бухарестом в отношении болгар, что подтверждает их эмиграция в ту же в Бразилию. Но включала в себе и проведение политики, направленной против еще не окрепшей их этнической идентичности. В 1918–1940 гг. румынские власти целенаправленно препятствовали завершению процесса осознания всем тюркоязычным православным населением Буджака себя гагаузами, что было связано с названием их языка гагаузским. Бухарест проводил политику его не признания, навязывая гагаузам глоттоним турецкий язык. Проблема с названием гагаузский язык была решена Советской властью после 1944 г., чем в Буджаке окончательно оформилась гагаузская идентичность на основе этнонима гагауз и глоттонима гагаузский язык. А возвращаясь к ПМВ и 1918 г., то могу сказать, что не стал бы исключать появление гагаузской автономии в 20-х гг. прошлого столетия, оставаясь Пруто-Днестровье с Буджаком в составе России/СССР.

Можно многое еще сказать о последствиях ПМВ для болгар и гагаузов Буджака. Но я хочу закончить свое выступление вопросом: эти последствия остались для них в прошлом? И нынешнее их состояние, не обусловлено ли оно внешней ситуацией вокруг Молдовы, которая разве не восходит к итогам ПМВ и к приданию ею тогда Бессарабии геополитической значимости?

P.S. Вчера в Париже несколько десятков глав государств мира отметили 100-летие окончания ПМВ. Франция, как одна из победительниц в той войне, оказалась в этой роли, в том числе благодаря Русскому экспедиционному корпусу, солдаты которого в 1916 г. сражались во Франции против Германии, зачинщицы войны, и, спасая ее от разгрома, отдавали свои жизни. Среди солдат этого экспедиционного корпуса были и бессарабские болгары и гагаузы. Я знаю об одном, Гуткане Зиновие, болгарине из Гюлмяна, который остался лежать навечно во французской земле. Думаю, что были и другие солдаты корпуса, представлявшие в русской армии болгар и гагаузов Буджака.
Д-р Иван Грек