Сирийский Идлиб опять поверг отношения России и Турции в один из самых глубоких кризисов со времен сбитого в 2015 году российского Су-24. Турецкий президент Реджеп Эрдоган угрожает начать новую военную операцию в районе, возмущаясь, что за последние дни Дамаск взял под контроль более ста населенных пунктов, несколько ключевых городов и овладел трассой М5, соединяющей два крупнейших города Сирии – Алеппо и Дамаск. В ответ Турция наращивает военное присутствие в провинции.

Россия не может бросить своего союзника Башара Асада на милость Анкаре, но и вступать в открытый конфликт с Турцией в Сирии было бы для Москвы слишком рискованно. Российско-турецкое сотрудничество за последние годы распространилось на самые разные сферы, от атомной энергетики до ливийского урегулирования. Однако именно взаимодействие в Сирии по-прежнему определяет дальнейшее развитие отношений двух стран.

Что случилось

Москва и Анкара вроде бы договорились по Идлибу в сентябре 2018 года. Тогда Турция обязалась отделить радикальную оппозицию от умеренной и прекратить атаки боевиков из Идлиба на российские и сирийские военные объекты, включая российскую авиабазу Хмеймим. Также было решено создать демилитаризованную зону 15-20 километров по линии соприкосновения правительственных войск и вооруженной оппозиции, выведя оттуда радикальных боевиков и тяжелое вооружение. Наконец, стороны собирались восстановить транзитное сообщение по трассам М4 и М5 между Алеппо и Дамаском.

Несмотря на то что соглашение считается действующим до сих пор и стороны по-прежнему подтверждают свою приверженность ему, ничто из перечисленного сделано не было. Все обвиняют друг друга в несоблюдении договоренностей.

Турции (и Западу) больше всего не нравится, что весной 2019 года Дамаск начал постепенное наступление в провинции Идлиб при поддержке российских Воздушно-космических сил. Москва оправдывается, что таким образом помогает бороться с террористами и боевиками, которые постоянно атакуют российских и сирийских военных.

Турция также обвиняет Москву в том, что она слабо контролирует Дамаск и не может обеспечить режим прекращения огня, чем провоцирует гуманитарный кризис в Идлибе. По данным ООН, уже более полумиллиона жителей провинции покинули свои дома.

Ситуация ухудшилась еще сильнее с декабря 2019-го – января 2020 года, когда начали появляться сообщения, что Дамаск обстреливает турецких военных. В январе 2020-го в Сирии погибло четверо граждан России, а в феврале – 14 турецких военных. Игнорировать ухудшение ситуации становилось все труднее.

Спасет ли дипломатия?

Попытки России и Турции разрешить кризис дипломатически пока ничего не дают. Российская делегация во главе с замминистра иностранных дел Сергеем Вершининым и спецпредставителем президента по Сирии Александром Лаврентьевым провела уже три раунда переговоров со своими турецкими коллегами – 8, 10 и 18 февраля. Ни на одном из них новых договоренностей по Идлибу заключить не удалось.

Однако ситуация не означает, что стороны намерены решать конфликт военной силой. Судя по прошлым обострениям, Путин и Эрдоган предпочитают решать подобные вопросы (Идлиб в 2018-м, северо-восток Сирии в 2019-м) в ручном режиме во время личных переговоров. 4 и 12 февраля президенты России и Турции обсудили по телефону обострение ситуации в Идлибе и подтвердили приверженность соглашению по Идлибу от 2018 года.

Скорее всего, и теперь последнее слово будет за президентами стран, что, в частности, подтверждают слова министра иностранных дел Турции Мевлюта Чавушоглу по итогам последних российско-турецких переговоров в Москве 18 февраля. Он заявил, что, если в ближайшие дни не удастся добиться окончательного урегулирования проблемы в Идлибе, возможна встреча на высшем уровне.

Главный вопрос сейчас, как быстро Москва и Анкара смогут прийти к компромиссу. Быстрота его разрешения покажет, насколько они в принципе способны решать подобные кризисы, которые в будущем неизбежно повторятся в других частях Сирии, где сохраняется присутствие Турции – на севере провинции Алеппо и в буферной зоне к востоку от Евфрата.

Общие интересы

В последние дни Турция не только продолжает помогать лояльным ей группам оппозиции, но и серьезно нарастила собственное военное присутствие в Идлибе. Сейчас число турецких военных в провинции превысило 9000 плюс около тысячи единиц различной техники.

Но, несмотря на турецкие угрозы, сирийская армия продолжает продвигаться вдоль трассы М5 и берет под контроль все новые территории к западу от дороги. Судя по всему, Анкаре вряд ли удастся заставить сирийцев уйти с занятых позиций. К тому же возможности давить на Россию, которая поддерживает сирийцев, у Эрдогана довольно ограничены.

Турция вряд ли решится на вооруженный конфликт с сирийской армией, так как он может привести к прямому столкновению с Москвой, а его Анкара точно не хочет. Россия и Турция нуждаются друг в друге как в Сирии, так и в регионе в целом и не заинтересованы в радикальном ухудшении отношений.

Также не заинтересованы они и в масштабных боевых действиях в Идлибе, потому что они лишь подстегнут внутреннюю миграцию и увеличат число беженцев. Турция уже приняла из Сирии более 3,5 млн человек, что стало для нее серьезной экономической, социальной и даже политической проблемой.

Наконец, Турция сейчас явно не готова ввязываться еще в одну военную операцию, когда она и так уже ведет две – в Ливии и на северо-востоке Сирии. В конце концов именно проблемы с сирийскими курдами на Северо-Востоке – главный приоритет Анкары в Сирии, а совсем не Идлиб.

Давление на Москву

Конечно, нельзя сказать, что Турция совсем беспомощна и ей нечем надавить на Россию. Как минимум она может обратиться за помощью к США и попробовать восстановить с ними отношения, создав тем самым контрбаланс России в Сирии. Такой ход Эрдогана доставил бы Москве немало проблем, но пока он выглядит маловероятным. Недавний визит спецпредставителя США по Сирии Джеймса Джеффри в Анкару не принес ничего нового.

Другой вариант давления Турции на Россию – продолжать саботировать астанинский формат – предмет российской гордости. Астана стала доказательством того, что Москва, Анкара и Тегеран способны находить общий язык и сотрудничать не только в Сирии, но и в регионе в целом. А без Турции астанинский формат будет иметь мало смысла.

Турция также может оставить за собой северные районы провинции Идлиб, превратив их в турецкую зону оккупации, что станет очередным предметом для торга и переговоров с Москвой и Дамаском. Тут можно надеяться только на то, что Турция не станет рисковать отношениями с Россией из-за Идлиба.

Что дальше

Скорее всего, сирийская армия при российской поддержке с воздуха продолжит брать под свой контроль территории вдоль трасс М5 и М4, чтобы восстановить сообщение по двум самым важным транспортным путям страны. Для Дамаска и Москвы сам Идлиб не так уж важен, их главная цель – открыть трассы М4 и М5 и соединить таким образом два крупнейших города – Алеппо и Дамаск, а также связать Алеппо с побережьем. Иначе экономическое восстановление Сирии окажется невозможным.

Турция, скорее всего, продолжит наращивать военное присутствие в провинции, чтобы не дать сирийцам продвинуться к Идлибу и турецкой границе. Но в целом и действия, и заявления Эрдогана направлены прежде всего на внутреннюю аудиторию.

Так что ожидать широкомасштабной эскалации в Сирии и радикального ухудшения российско-турецких отношений не стоит. Да, чем дальше, тем больше действия сторон повышают риск очередного кризиса в регионе и в двусторонних отношениях. Но пока Москва и Анкара, кажется, стараются договориться по Идлибу.

Договориться, конечно, будет не так просто. Сторонам предстоит закрепить новые реалии на земле – новые зоны контроля сирийской армии, определить буферную зону с российской военной полицией. А впереди проблемы севера провинции Алеппо и северо-восточной буферной зоны, которые контролирует Турция после трех предыдущих операций в Сирии, и курдский вопрос. В таких условиях находить общий язык будет все сложнее.